он проявил мужество. Теперь мы подойдем к делу спокойно и творчески.

Молчание.

Он. Ну так что? Чего мы ждем? Похоже, возникло затруднение с выбором. Ну же, смелее, сделайте кто-нибудь первый шаг.

Ж3. Не так-то это просто, по заказу…

М3. Вам больше нравится, когда все молчат?..

Ж1. О нет, только не это… Тем более сейчас…

Ж3. Нет, конечно, что угодно, только не это…

Молчание.

Ж1. Ангел пролетел.

Ж2. Да, ангел.

Он. Прекрасно. То, что надо. Идеально для такого рода ситуаций. Ну, а теперь…

Голоса. Прелестно.

— Удивительно.

— Ничего общего с его прежним стилем.

— Какая жалость! Представьте, я не видел…

— Я тоже. Всё откладывали, откладывали… и вот пропустили…

— Так всегда и бывает.

Голоса переходят в гул, на фоне которого слышны отдельные реплики.

— (По слогам.) С у-ма-сой-ти…

— (Медленно и протяжно.) В подобных вещах я, знаете ли…

— (Сухо и решительно.) Мнения могут расходиться.

Смех.

— Невозможно.

— Совершенно с вами согласен.

— Что вы говорите!

— (Сквозь зубы, пренебрежительно.)

Кошмар. Ни крупицы таланта.

— (Заискивающе, торопливо.) О да, я тоже так считаю. Мне бы больше понравилось…

Фоновый гул голосов. Смешки. Вскрики.

М2. Не забудь, ты подаешь сигнал.

Ж2. Знаю, еще рано. Еще нет и четверти двенадцатого.

М2. Будь внимательна: ты всякий раз говоришь, что еще рано, а потом затягиваешь…

Он (обращаясь к ней, тихо). Они больше не могут…

М1. Что вы там говорите? Они больше не могут?

Он. Да нет же, я этого не говорил…

М1. Говорили-говорили, я слышал.

Он. Вовсе нет. Я хотел сказать, что…

Она. О нет, пожалуйста… только не теперь…

Он (обращаясь к ней, тихо). Тебе не стыдно? Изменница! Предательница! (Вслух.) Знаете, о чем я сейчас подумал?

Голоса. Нет…

— Расскажите.

— О чем?

Он. Я не решаюсь. На меня опять все набросятся.

М1. Значит, опять про Дюбюи. Что, угадал? Неужели снова заведете старую шарманку?

Ж3. Ну хорошо (устало и разочарованно). Значит, Дюбюи тут ни при чем… Что же тогда?

Он. Будьте покойны. Больше никаких Дюбюи. Ни за что. Но месье только что навел меня на мысль.

М1. Весьма польщен. Хотя не вполне понимаю. Вы ведь не считаете, что мы тут снова, как и недавно, занимались тем…

Он. О нет, конечно, нет. И потом, собственно, не мне говорить об уничижении. Хотя, признаюсь, был момент…

Ж3. Это когда мы вспомнили про Валери?

М1 (с достоинством). Никакой связи. Прежде всего, Валери мертв. К тому же это великий писатель.

М3. Немаловажная деталь, в ней-то все и дело.

Ж2. Безусловно. Тут и добавить нечего… Каждый имеет право… Более того, это долг…

Ж1. Плата за гениальность.

Ж2. Вот именно. Нельзя всех мерить одной меркой… Они выше… они за пределами…

Он. Согласен, бедняги Дюбюи не относятся к числу тех, кто «за пределами». Они внутри, целиком внутри, как мы с вами… именно так…

М1. Только не начинайте все сначала.

Он. Да нет, не волнуйтесь. Речь вовсе не о них.

Ж1 (с печалью в голосе). О ком же?

Он. Да, в общем, ни о ком.

Ж3 (разочарованно). А, ни о ком… Значит, опять будет то же самое?

Он. Ну уж нет. Я как месье. Какое-то время я крепился, а теперь буду делать как он.

М1. Что же вы будете делать как я?

Он. Я тоже позволю себе призвать всех к порядку, я, как и вы, отважусь высказать вслух свое скромное мнение о том, что происходит вокруг.

Она. Нет, умоляю, остановись! Я этого не вынесу.

Он. А я очень даже вынесу. По мне, так это даже полезно. Ну, а теперь хватит, в конце концов это утомительно… Вы не чуете, каким нафталинным душком веет от наших разговоров? Мы будто копируем копию, вы не находите?

М1. Копируем копию?

Она. Он хочет сказать, что недавно, когда мы говорили, ему показалось, что мы подражали кому-то… Ты ведь это хотел сказать, правда?

Он. Должен сознаться, меня это и в самом деле приводит в замешательство… После всего, что мы видели… после всего, что нам демонстрируют каждый день, на каждом шагу… в театре, в литературе… и что мы сами иной раз заявляем… с такой серьезностью… немудрено испытывать некоторое смущение…

Она. И вправду удивительно, вы не находите? Сколько бы писатели ни разоблачали, ни срывали маски… так что даже порой тошно становится… нам всё нипочем, продолжаем как ни в чем не бывало…

М1. Это естественно. Какая же связь? Там — искусство. Тут — жизнь. Два совершенно разных мира. Ничего общего.

Он. Ну, что касается меня (валяет дурака), то теперь, когда мне всё показали… В общем… ничего не поделаешь: я это вижу повсюду. Едва люди начинают рассуждать в таком духе — я сразу же реагирую на это, как на…

М2. На что же именно?

Он. Как вам сказать… обмен избитыми фразами. Банальностями, одним словом. Вы понимаете, о чем я? Вам ведь достаточно об этом твердили? Всё уже, поди, наизусть выучили… И вас не смущает, что вы опять влезли в это по уши?

Ж2. Чего ж вы хотите? Иначе было нельзя. Надо же чем-то заполнять молчание.

Ж1. И притом быстро. Ждать было некогда. Надо было хватать, что попадало под руку. Пришлось воспользоваться готовым.

М1. И все же я не понимаю… На что вы, собственно, сетуете? В театре слушаешь такое часами и даже получаешь от этого в некотором роде наслаждение. Или читаешь длиннющие романы — и все ради того, чтобы, страница за страницей, во всех подробностях…

Ж1. О да, я обожаю…

Ж2. В персонажах узнаешь себя. Или же не узнаешь.

Ж1. В самом деле. Как будто видишь себя… но при этом не видишь… Смешно.

М3. Только смех какой-то невеселый.

Ж2. Ну, не то чтобы невеселый… Просто смеешься смеха ради, не по-настоящему… Это так упоительно.

Ж1. Все это знакомо. До боли знакомо. И в то же время немного странно, будто впервые сталкиваешься…

Ж3. Точно пелена спадает…

Он. Какая еще пелена? Что там спадает? Чепуха какая-то. Ничего подобного, небылицы. Так сказать, литература… Ни крупицы правды.

М2. Прямо-таки ни крупицы? И избитых фраз тоже нет? Чем же тогда обмениваются?

М1. Да почему? Как это нет? Избитая фраза — это общее место, то есть место, где сходишься с другими…

М3. И делишься своими скромными запасами.

Она (смиренно). Ну да, вот то самое приданое, что нам готовят с детства…

Ж3 (с иронией). И откуда мы берем, что нам надо, в случае необходимости.

Она (со вздохом).